Встреча.

 

 Однажды, в середине восьмидесятых годов в мутный зимний полдень, немолодой человек среднего роста, заурядной внешности, вошел в банальнейший подъезд стандартной пятиэтажки и поднялся на второй этаж Прежде чем позвонить в четвертую квартиру, он снял шапку, причесался, вынул из-за пазухи завернутые в целлофан хиловатые зимние гвоздики и стал похож на влюбленного, идущего в гости к юной красотке.

На первый звонок, прозвучавший как отрывок из популярной песни, никто не отозвался. Подождав, позвонил снова. Мелодия повторилась, как и результат ее. Огорченно вздохнув, немолодой человек зачем-то стал рассеянно осматривать внутренность типичного подъезда моего милого отечества. Увидел молниеподобную трещину в стене, которую какой-то юный дурак украсил неталантливым рисунком мужских и женских гениталий. Увидел полуобрушившуюся ступеньку лестничного марша. Обнажилась часть арматуры. «Да! – пробормотал человек, - это не захватывает.» На всякий случай позвонил еще раз. И тут, как это изредка бывает, ему повезло. В недрах квартиры где-то что-то заскрипело, застонали половицы, попираемые чем-то нелегким, защелкал дверной замок и на пороге нарисовался огромный заспанный небритый мужик в трусах и майке.

Невероятной глубины морщины избороздили его лицо не хуже, чем каналы поверхность Марса. Самый заядлый оптимист не смог бы представить это лицо молодым и свежим. Редкие, торчащие во все мыслимые стороны волосы, могли бы достойно завершить картину жизненной катастрофы, если бы не белое, мощнейшее, переливающееся всеми мышцами тело. Тело Геракла, не знакомого ни с анаболическими стероидами ни с прочей подобной дрянью. Обладатель всего этого тупо смотрел на пришельца. «Ты бы написал, что звонить вам три раза, - сказал человек с букетом, - а то я чуть было не ушел.»

Хозяин открыл рот, сделал шаг назад, красиво подпрыгнул до потолка и завопил: «Паша! Пашенька-а!». Все его необыкновенные морщины сложились в умильнейший узор, из глаз брызнули слезы, с движением вперед он страстно, но и бережно, обнял холодного гостя и оторвал его от пола. «Павлик! Пашенька! Павлуша!» – запричитал он, раскачивая груз из стороны в сторону. Груз заботился только, чтобы не сломались цветы и не слишком болтались ноги. Наконец он был внесен в квартиру и отпущен. Тогда он поправил пальто, привстал на цыпочки, обнял великана и поцеловал его.

-Володя! Дорогой мой! Поставь цветы куда-нибудь. Это Лене! Лучше не нашел.

-Господи, боже мой! Милый ты мой! – хрипел, сипел то фальцетом, то басом, приплясывая на месте хозяин, - Усы отрастил! Рыжие, как и ожидалось! И даже стал моложе.

-Оденься – простынешь. – ласково говорил гость. – Зачем ты спишь средь бела дня? А где жена твоя младая? А так же где твой юный сын? Какие днем ты смотришь сны?..

-Павлик! – как токующий голубь в ответ забормотал хозяин, казалась, все остальные слова от восторга он позабыл. Что-то мыча, он содрал с гостя пальто, повлек в комнату, усадил на диван, а сам выбежал вон. Но тут же и вернулся, на ходу надевая брюки и рубашку, пиная перед собой тапочки:

-Ну, рассказывай. Что? Как? Надолго? И так далее. – и приготовился слушать, даже руку к уху приложил.

-Всего на три дня. У мамы день рождения – семьдесят пять отметили. Завтра утром улетаю. – И предупреждая реакцию пылкого друга, рыжеусый гость добавил. – Не мог раньше. Родня обидчивая, пока всех объедешь… Но сегодня к тебе.

-Ну как же так! Обидно. – вскочил дивана Володя. Половицы застонали, заныли.

-Володя! – засмеялся гость, - Ты три года назад собирался пол перестелить и дверь, я гляжу, не покрашена.

Великан остановился, морщины его сложились в форму тяжелого недоумения:

-Мы ведь три года не виделись, а у меня ощущение, что ты всего неделю не был. Вот спроси меня, что произошло за эти три года, я не отвечу.

Но, похоже, он был не прав, потому что он стал что-то говорить и гость стал рассказывать и вскоре выяснилось, что что-то все-таки изменилось и у того и у другого и у общих их друзей, разбросанных по свету. А кто-то уже и умер. Нет, что ни говори, как ни скудна наша жизнь, она таки подносит сюрпризы.

Через полчаса хозяин вспомнил о хозяйских обязанностях и притащил бутылку, рюмки, мандарины, объявив при этом, что он уже не совсем пьет.

-Что такое? – заволновался гость.

-Желудок, но по такому случаю…За тебя! – провозгласил Володя, внезапно распустив свои незабвенные морщины и лицо его стало глупым счастливым и юным. Но не буду утомлять вас описанием их беседы, даже не расскажу, как неумолимо пустела бутылка, как летело время. Звонок пропел свою песнь, и Володя пошел открывать.

-Люся! Ты чего так рано?

-Как рано? Уже шестой!...

-А у нас Паша!

-Какой Паша? Ах, Паша! – И румяная свежая появилась Люся. Рядом с мужем она выглядела его дочерью. Обнимая эффектную женщину, Павел почему-то решил, что она изменяет его другу.

-А где мой тезка? – спросил он.

-Он во дворе с ребятишками остался! Сейчас придет. Пошли на кухню. Он тебя не покормил, конечно. Я приготовлю, ты, Паша, говори, а ты молчи.

-Вот теперь ты видишь, как я живу. – сказал хозяин дома. – Пойду, схожу за Павликом.

-Не надо, его Валя приведет. Да, не волнуйся - трезвая. – И обращаясь к гостю. – У нас тут рядом алкашка одна живет. Пашку обожает. Мне кажется у них с Володькой в молодости что-то было. Видишь,  нервничает. Успокойся, я же не ревную. Ну, Паша, давай рассказывай чего достиг?

-Да ничего. Все как было.

-Ну почему, Паша?! Ведь ты же талантливый, трудоспособный…

-Борьбу, знаешь ли, не люблю, мне бы сидеть марать бумагу, рыбу ловить… Ленив я, мать, нелюбопытен. В начальство не рвусь.

-Вы с Володькой два сапога – всяческое отсутствие самолюбия.

-Хватит с нас одного начальника тебя. – Сказал заметно нервничающий Владимир. – Все-таки я схожу за ребенком.

-Да не надо. Вон они уже идут. Когда у нашего ребенка настроение - его слышно сквозь любые стены. Слышишь? А они ведь только в подъезд вошли.

-Вот черт ее поднес сегодня! – сказал Владимир. – Ты, Паша, приготовься к сюрпризу.

-Что такое, в чем дело? – вскричала Люся.

-Это Шахова.

-Кто? – зачем-то переспросил гость, догадавшись мгновенно о ком идет речь. – Она? – Владимир кивнул. И Павел ощутил, что лицо его покраснело, словно он целый день провел на солнце, а сердце, переместилось из груди в голову и всеми своими мышцами било в виски и затылок. Он засмеялся ненатурально:

-Не ожидал от себя таких эмоций.

-Боже, как интересно! – чуть не выронила тарелку Люся, глядя на бордового гостя, и освободив руки, захлопала в ладоши и запрыгала на месте. – У вас что-то было? Расскажи, расскажи! Она же чудовище…

-Пол проломишь! – Грозно крикнул муж. – Ты бы так передо мной хоть раз попрыгала. Паша, начальница только перед тобой такие штуки выкидывает.

-Расскажи быстро. Что там у вас было? – приставала красивая женщина, - Любовь в первом классе?

-Да чепуха! – смеялся и Павел. – Ну, была любовь почти два года. Первая, так сказать.

-Так это ее ты носил на руках и кричал «Моя!»? Мне Володька рассказывал.

-Представь, я бегал с ней на плечах по пляжу, а твой будущий муж бежал рядом и приговаривал: «Смотри под ноги, дурак, под ноги!» Он обо мне заботился.

-А девочку звали Валечка Шахова! – подхватила романтическая хозяйка. – она хоть хорошенькая была?

-Она была тоненькая стройная, как фарфоровая статуэтка. Глаза были голубые-голубые, а я был действительно дурак.

Запел дверной замок.

-Я открою и выпровожу ее! – двинулся к дверям Володя. – Лучше тебе ее не видеть.

Из прихожей послышался недовольный чем-то детский басок и голос чистый и нежный женский. Гость начал бледнеть. В ответ на неслышные слова хозяина женский голос интимно возразил:

-Я только в туалет на секунду. В туалет-то можно? Да мне и некогда, меня там дожидаются. У вас гость ли че ли? Все-все, я на минутку. – Хлопнула дверь туалета.

-Сейчас она уйдет. – обнадежил компанию появившийся на кухне Володя. – Тебе правда лучше ее не видеть. – сказал он гостю.

-Почему ты за него решаешь?! – возразила жена. - Может Паше не терпится ее увидеть.

-Ну, не знаю. От нее потом долго не избавишься. Решайте. – тут в кухню между ног отца пролез крупный мальчик с раздраженной физиономией.

-Мам, что за дела!

-А где здравствуйте?

-Я есть хочу!

-Здрасьте! – послышался из-за спины хозяина нежный женский голос. Хозяин оглянулся, и в кухню тут же проникла толстенькая маленькая женщина. – Что за гость-то у вас? Ой, мужчина, здравствуйте! – и протянула руку для пожатия, - Какие у вас роскошные усы. Меня звать Валя. Вы тут пьете! Ну так и мне налейте рюмочку! Выпьем за встречу, и я тикать. Ждут меня.

-Ну, началось! – буркнул Володя, - Валя, раздеваться не надо, ты же торопишься.

-Володя! Ну, как ты можешь! - воскликнула жена. А гостья горячо его поддержала:

- Ленка! Не волнуйся! А ты, Володя, не бзди, я скоро уйду. Ой, что я говорю при ребенке!. - И она поцеловала в голову уже устроившегося за стол юного Пашу, - Вот-вот Пашенька, кушай – никого не слушай! Ну, вы че? Наливайте!

Налили, выпили.

-Еще по одной, да я пошла!

-А ты не слишком торопишься. – Сказала Люся. Гостья высокомерно махнула рукой:

-Подождут. Наливай, не проливай.

-Валя! Извините, но вам моя физиономия ни о чем не говорит?

-Говорит, что ты козел. Заткнись и не мешай людям общаться. Тут ко мне один пожарник клеится. Он говорит, что надо правильно называть «пожарный». Все к моей манде дорожку торит..

-Валя!- резко заговорила Люся. – Прекрати – тут ребенок!

-Отвали, я помню. Володька, тащи гитару, давай споем эту, про эту с рыжею косой, - и запела. – пабри-пубри, пабри-пубри, Пашутка, помогай..

-Паша, пошли, я тебя там покормлю. – сказала Лена. – Володя, выпроводи ее.

-Да ты че, Ленка, обиделась ли че ли?

-Пошли! – тихо сказал хозяин. – Тебя ждут…

-Не пойду. Мы по второй еще не выпили.

-Пошли, я сказал! – Было видно, что хозяин сатанеет. Павел решил придти на помощь:

-Валя, давайте выйдем. Неужели вы… ты меня не помнишь?

-Заткнись, козел! – задыхаясь от ненависти, прошипела она. – Володя, что это за гондон тут у тебя? Ну, давай споем…

-Пошли, я тебе сказал. Мне что тебя вывести?

-Ну, ладно, - вдруг спокойно сказала Валя, устало поднимаясь со стула. – Чистоплюи гребаные!.. – Схватив бутылку, она швырнула ею в Павла. Бутылка ударила его в плечо, упала на пол. Хозяин, обхватив пьяную руками, нес ее к выходу. «Гады, суки…»  и весь дальнейший чудовищный мат она произносила хрустальным без намека на хрипотцу почти детским голосом…

-Мне так хотелось ее сбросить с лестницы! – сказал возвратившийся хозяин. – Извини, старик,..

-А она дом не подожжет? – спросил Павел.

- Да ты не расстраивайся! – утешал его хозяин.

-Я стараюсь.- отвечал приезжий. 

… Через сутки он вернулся в город,  в котором жил теперь.

-Ну, рассказывай как тебя встречали. – сказала ему жена после того, как она посадила его за стол, накрытый к его приезду. Накрытый умело и с любовью. Она умела готовить, и любовь ее  выражалась во вкуснейших салатах и мясе. Она знала, что он приедет не голодный, а соскучившийся по ее еде. Она знала, что ни его мать, ни его друзья готовить не любят и не умеют.

Она села напротив и, подперев голову рукой, смотрела, как он ест и не спеша рассказывает.