Полет.
Возле одного из фуборских домов со стороны улицы была роскошная клумба. Огромная, ухоженная, лелеемая жительницей второго этажа, немолодой толстой женщиной, которую все звали тетя Надя. Рядом тоже высаживались цветы каждую весну, но были это ноготки-ромашки, обыкновенные цветы бедняков, посеянные из приличия. Клумба, о которой речь, была с полметра высотой, метров трех-четырех в диаметре, и росли на ней хризантемы, астры, георгины и какие-то совсем незнакомые в те годы в Западной Сибири цветы.. Их, естественно, обрывали время от времени. Тетя Надя после каждого такого ночного набега ходила по двору и орала проклятия по адресу грабителей, грозя им вырвать все, что ей попадет в руки. Голос у нее был сильный и убедительный, и безусловно верилось, что она, действительно, может изуродовать человека, запросто лишить какого-нибудь важного органа и забросить орган этот за забор на территорию элеватора, как обещала. И ищи там потом его… Я искренне сочувствовал грабителям, очень надеясь, что они не попадут тете Наде в руки, тем более что кое-кого из этих хулиганов я знал..
Все приезжие и пришедшие гости Фубора удивлялись этой клумбе. Конечно, у самого краевого комитета партии не было такой, на площади Победы цветы поскромнее были. А жители Фубора не удивлялись, они тетю Надю знали с незапамятных времен, когда она еще была молодой шалавой, то есть разбитной и зубастой девкой, все помыслы которой были устремлены на парней, и совсем не интересовавшейся ботаникой, жители знали…
Упоительный день клонился к душному вечеру и мы, фуборская шпана, пройдя за день весь цикл доступных нам развлечений, а именно, футбол, зоска, пристенок, чугунная жопа, купание в Оби... с нетерпением глядели на огромную тучу, с трудом выползавшую из-за горы. Вот уже и забурчало где-то над горой, дунул ветер, закрутил миниатюрный смерч. Захлопали, закрываясь окна. Вот-вот хлынет дождь, побегаем по лужам…
Но как на грех на другой стороне улицы появилась моя сестра, возвращавшаяся с работы. Увидела меня и замахала мне рукой, чтобы я шел домой. Я спрятался за клумбу.
- Саша! – крикнула она раздраженно и грозно. Но я не испугался, просто промолчал. Она вообще быстро раздражалась, часто без причины. Был у нее такой грех.
- Саша!!- закричала она во второй раз, но так страшно и пронзительно, как не кричала никогда. Я вскочил и в этот миг на клумбу, едва не задев меня, упал тяжелый предмет и, застонав, стал приподниматься…
В детстве все воспринимается, как говорят, глубже и острее, но, пожалуй, я бы сейчас сильно испугался, случись такое, а тогда, я это помню-помню, только удивился.
- Саша, - обратился я к пытающемуся подняться с клумбы человеку, - ты что, из окна выпал? – Саша, тридцати пяти летний мужчина, старший сын тети Нади, только мычал и никак не мог встать. Ну да, ведь он упал плашмя на живот и здорово ушибся. Подбежала сестра, появилась как из рукава фокусника тетя Надя и утопая в черноземе, ломая цветы склонились над упавшим. Необыкновенно тихим голосом тетя Надя спросила:
- Саша, ты цел? – и стала ощупывать, трогать его руки ноги.
- Да! – вдруг закричал Саша. – Да!.. Да!..Да!.. – И тогда две женщины подхватили его под руки и поставили на ноги. Туча закрыла солнце и сразу потемнело. Откуда-то потянуло холодом.
- Да-а-а! – снова завизжал потерпевший, ноги его подкосились и он опустился на колени. Виновата ли вспышка молнии или необыкновенные обстоятельства или все это вместе, но картина эта и сейчас перед глазами: мужчина с голубым лицом, стоящий на коленях с поднятыми и как бы переломленными в локтях руками и две женщины с крайне напряженными лицами, тянущие его за предплечья вверх.
Его увели, хлынул дождь и все разбрелись по домам. По лужам как-то не бегалось.
Из разговоров дома я узнал, что Саша в 1943 году попал в летное училище. С приближением выпуска и отправки на фронт, стал придуряться, заговариваться, как-то сумел доказать свою невменяемость и просидел на тыловом аэродроме в качестве сторожа или чего-то в этом роде до конца войны. Потом приехал домой и был вполне нормальным. А в 47-ом выпрыгнул из окна и сломал ногу. Следующей весной тетя Надя и посадила впервые свою необыкновенную клумбу.
- Я через дорогу-то вижу: он стоит в окне и руки раскинул как будто лететь собрался – говорила сестра, - я как заору «Саша»! и он бросился.
- Его совесть с ума сводит, - сказала мама, - что на войну лететь испугался. Брат-ат его погиб…
- Дурак, зато живой! – подытожила сестра. – Все, гасите свет, завтра рано вставать. Окно не закрывайте – задохнемся. Гроза кончилась…